Павел Казарин – о «нормативной Украине» и значении Донбасса для Кремля
Специально для Крым.Реалии
Следить за российскими медиаметодичками – дело неблагодарное. Хотя приходится – просто потому, что в России повестку для СМИ определяют в Администрации президента. А смена публичного дискурса означает лишь новые тактические рокировки на «украинском» театре российских боевых действий.
Последние три года мы живем в ускоренной перемотке – события меняются слишком часто, чтобы мы вспоминали о том, что еще недавно было главным содержанием новостей. Но, если задаться целью, то можно обнаружить, что в том же 2014 году главным посылом Кремля был тезис о том, что Украины не существует.
«Киевская хунта», «киевские власти», «нелегитимная смена власти»: риторика постепенно смягчалась, эволюционировав, в конечном итоге, до «партнера Петра Алексеевича», как окрестил украинского президента Владимир Путин летом 2016-го. И точно так же эволюционировал терминологический словарик в отношении захваченных на востоке украинских территорий.
Поначалу оккупированный Донбасс в российских СМИ называли не иначе как «Новороссия» – готовя задел под возможное расширение атакованного анклава. Затем, когда произошла стабилизация линии разграничения, в ход пошли «ДНР» и «ЛНР» – риторика готовила территории к статусу «непризнанных республик». Сегодня же большинство российских СМИ предпочитают называть неподконтрольные Киеву территории «отдельными районами донецкой и луганской областей». Им же вторят и официальные представители российского МИДа.
Но самое интересное происходит на уровне окологосударственных медиа и их же ток-шоу. Потому что главная задача этих СМИ – готовить общественное мнение к любым телодвижениям российских властей. И если два года назад российское общество унавоживали, чтобы оно было готово к любым новым территориальным аншлюсам, то теперь методички поменялись.
Их главный посыл сведен к тому, что именно подконтрольный боевикам Донбасс является «нормативной Украиной». Что остальная часть страны «оккупирована» антироссийскими настроениями, а потому Донецк и Луганск должны выполнить роль антидота. Своеобразной прививкой, которую нужно вколоть остальной стране, чтобы инъекция боролась с вирусом. Ну, или, как минимум, купировала его распространение.
Любопытно то, что у прокремлевских экспертов даже не возникает вопрос о том, готова ли Украина принять такой Донбасс. Возможно, все дело в том, что в рамках «коллективного бессознательного» российской политической традиции расширение границ – это само по себе безусловное благо. Ради которого можно идти на любые издержки и риски. В конце концов, человеческая природа неизменна – люди невольно судят остальных по себе, а прокремлевские эксперты привычно проецируют российскую политическую традицию на украинскую реальность. Думая о том, что сама идея возврата Донбасса является для украинского общества ценной априори.
Хотя именно в этом и заключается главное отличие. Украина сегодня находится в той ситуации, когда главная задача сведена к вопросу элементарного выживания всего организма. Нужны антикоррупционные почки, очищающие организм от шлака, правоохранительная печень, позволяющая фильтровать кровь, отсутствие тромбов, которые блокируют движение финансов по туловищу. Вколоть на этом этапе штамм из неподконтрольного Киеву Донбасса – значит, добиться краха всей системы.
Российская традиция сводится к тому, что размер имеет значение. Что квадратные километры – это самостоятельная ценность, значение которой неоспоримо. А Украина живет в ситуации, когда качество жизни приоритетно. И все украинские реформы – это ни что иное, как попытка организовать иную систему сдержек и противовесов на той территории, что сегодня живет под украинскими флагами.
Донбасс в любом случае вернется. Просто потому, что он никому кроме Украины не нужен. И в тот момент, когда Москва поймет, что использовать его в роли яда для украинской государственности не удается – внимание к нему ослабнет, как ослабло внимание к Абхазии или Приднестровью. А рано или поздно Кремль, возможно, согласится разменять его на какую-то геополитическую уступку. Или же гуманитарную – в зависимости от степени благоволения исторической судьбы к России. И тогда Донбасс вернется в новую – нормативную – Украину. Ту самую, которую сегодня Кремль продолжает считать девиантной (отклонением от нормы – ред.), отчаянно отказываясь понимать, какую именно трансформацию он произвел в Киеве весной 2014 года. Избавив от иллюзий и бессмысленных спорах о «многовекторности».
Потому что история – это бег на длинную дистанцию, а не спринт.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
