«Глухой рокот недовольства рано или поздно перерастет в гул восстания»
Свобода слова лежит в основании всего здания демократического общества. Более того, развитый речевой аппарат и способность по собственному усмотрению им распоряжаться делают животное человеком. Наверное, именно поэтому российские власти приложили впечатляющие усилия для того, чтобы заставить крымчан замолчать. Добились ли они своей цели? Пожалуй, да. Но существует один важный нюанс.
Когда пытаешься заговорить с оппозиционно настроенным жителем полуострова о политике, часто сталкиваешься с любопытным явлением. Минутой ранее вполне веселый и даже жизнерадостный человек вдруг становится мрачнее тучи, как будто придавленный чьим-то тяжелым взглядом из-за плеча. Если беседа разворачивается вне пределов оккупированного Крыма, за этим, как правило, следует бурный поток эмоций. Крепких слов не жалеют, в выражениях себя не сдерживают. Ну, а если дело происходит где-нибудь в Симферополе или Севастополе, тут-то разговор и заканчивается. В лучшем случае – переходит в вялое обсуждение нерадивости мелких чиновников и перегибов на местах. И даже в таком формате напряженная атмосфера сохраняется, ведь у стен все еще есть уши.
Я никогда не жил в Советском Союзе (надеюсь, и в будущем не придется), но, судя по рассказам очевидцев и культурным артефактам тех времен, архитекторы нового русского тоталитаризма многое берут из обширного наследия Брежнева и Андропова. Как и несколько десятилетий назад, все те же кухни в порядком побитых жизнью хрущевках становятся островками свободного слова. Вместе с тем – политическая мысль, принудительно вытесненная из публичного пространства, находит себе плацдармы в социальных сетях и на форумах, пока что позволяющих сохранить относительную анонимность. Однако правила игры меняются на ходу: государство наступает на пятки новым средствам протестной коммуникации. Кого не накрыло пакетом Яровой, того ждет великий русский файерволл.
Тем не менее, нынешние лидеры «республики» допустили бы непростительную ошибку, сочти они битву за умы окончательно выигранной. Те, кто продолжают считать себя гражданами Украины в Крыму, лишившись возможности открыто высказывать свое мнение, переходят к тактике пассивного сопротивления. Отказ от участия в спектакле, бойкот игры по правилам шулера, если угодно, внутренняя эмиграция становятся единственно эффективным способом сохранения идентичности в условиях оккупации.
Людвиг Витгенштейн, австрийский философ, завершает одну из своих главных работ известной формулой: «О чем нельзя говорить, о том нужно молчать». Если прислушаться, это молчание, звенящая тишина, охватывающая сейчас сотни тысяч людей в Крыму, оказывается гораздо громче любого пропагандистского ролика, транслируемого тысячами динамиков на всем пространстве от Джанкоя до Алушты.
Политическое руководство Украины в Киеве должно уметь различить в этом молчании крик о помощи. Российская администрация могла бы услышать в нем глухой рокот недовольства, который рано или поздно перерастет в гул восстания. Могла бы, но не услышит. Так уж исторически сложилось, что чуткий слух не относится к ее сильным сторонам.
Максим Осадчук, крымчанин, политолог
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
