«Русский мир» как культурный феномен, а тем более на экспорт, это не диалог, а насильственная русификация
Специально для Крым.Реалии
Два года назад в Крым снова пришел «русский мир». Не то чтобы его раньше вовсе не было: 98% СМИ, 97% школ, все вузы, вся инфраструктура – почта, здравоохранение, транспорт – везде, за редким исключением, использовался русский язык. Все содержание Автономной Республики Крым, вопреки законодательству и принципам национальных отношений, были по характеру русскими. Украина финансировала и помогала проводить фестивали «Великое русское слово», «съезды русистов», юбилеи и фестивали творчества деятелей русской культуры. Но два года назад «русский мир» силой спецназа вытеснил и те 2-3% не русского в Крыму, где, согласно российской статистике, проживает 170 национальностей, и заполнил собой все, до последней щели. Начались запреты общественных мероприятий и организаций, обыски, аресты, убийства, похищения людей, суды, высылки. Нигде не запрещенный флаг Украины стал поводом для политических преследований активистов. У примерно 25% украинского населения Крыма и у всего крымскотатарского народа, составляющего больше 16% населения Крыма, были отняты все национальные права.
На весь нынешний март оккупационный симферопольский «горсовет» ввел запрет на проведение массовых мероприятий всем общественным организациям, при этом уточнил, что запрет не касается органов власти, а к ним присоединились и пророссийские организации, поэтому в городе случился разул «русского мира» – масленица, шествия, митинги, торжественные собрания, власть отняла право говорить у всех, кроме русских. Постановлений со словом «запрет» в Крыму все больше – запрещено праздновать День флага, День защиты прав человека, поминальные мероприятия в официальный День памяти жертв депортации, запрещены также День влюбленных и Хэллоуин. Всем – и мусульманам и иудеям, и католикам – праздновать разрешено только то, что празднуют православные русские христиане. «Глава» города дошел до того, что запретил тату и декольте.
Теория «русского мира», когда «где русский язык – там и Россия» или «где ступила нога русского человека – там и русский мир», живуча из-за своего созвучия с имперскими чувствами, веками и тщательно посеянными среди россиян. Сама по себе эта концепция бедна по содержанию, фальшива по смыслу и целям, но сыграла в истории зловещую роль, оправдывая несправедливости к инородцам, лишение нерусских людей их природных прав. Она могла давно уйти в небытие, но для ее живучести постоянно применялись усилия поддержания – военные, идеологические, религиозные. Под знаменем «русского мира» Крым превратился в большую закрытую зону, украинский Донбасс оружием «русского мира» превращен в пустыню, десятки предприятий демонтированы и вывезены в Россию, гибридная война остановила развитие экономики и гуманитарной сферы в Украине, принесла народу бедствия, лишения и смерть патриотов.
«Химера», или Политическая утопия
Участившиеся в последнее время в России публикации с критикой концепции «русского мира» свидетельствуют о том, что в ней разочаровались и сами россияне, в первую очередь, те, кто мало подвержен телевизионному зомбированию и умеет логически анализировать происходящее в России и вокруг нее.
Например, анализ ведущего научного сотрудника Института социологии РАН Леонтия Бызова (см. «Огонек» №8, 2016 год, стр. 8-9) показывает тщетность попыток превратить ее в реальный проект. «Вообще попытка объединить «русский мир» в какой-то политический проект из раза в раз доказывает свою утопичность. Политически «русский мир» как раз и является утопией или, по меткому выражению Льва Гумилева, химерой. Химеры всегда возникают, когда что-то не получается у людей – построить свою нацию, провести модернизацию, жить как на Западе, – и нужно объяснить себе, почему не получилось. Объяснения, по традиции, ищутся на дальних подступах к реальности – в ментальности, духовности, культурном коде…»
Отличительная черта концепции «русского мира» в том ее виде, в котором ее сегодня культивирует путинская Россия, в том, что она неизбежно приводит к кризисам и стагнации самой России, однако это не останавливает тех политиков, которые от эксплуатации идеи «русского мира» получают материальные дивиденды либо другие выгоды. Постоянный борец за «русский мир» в Крыму Сергей Цеков, например, которого его коллега Сергей Шувайников публично обвинял в воровстве московских денег, сейчас потому, что они достались не ему самому, стал «сенатором», повесил на грудь несколько новых медалек, а Шувайников, примирившись с «политическим вором, сам стал депутатом «госсовета». Денежное содержание обоих превышает во много раз нищенские доходы крымчан, и поэтому разгул цен и кризис рынка в Крыму их не волнует.
Леонтий Бызов пишет (там же – авт.): «Повороты к «русскости», сопровождающиеся, как правило, политическими «заморозками», в нашей истории случались с завидной периодичностью. Из не самого давнего прошлого можно вспомнить и последнее десятилетие царствования Николая I, и «победоносцевскую реакцию» после цареубийства – 80-е годы XIX века, ну и, конечно, послевоенные годы ХХ века, вплоть до оттепели. Занятная особенность: комплекс представлений, связанных с понятием «русской идеи», в России постоянно готов к актуализации – такова на самом деле наша «объективная реальность»… Иными словами, «русская идея» всякий раз проверяет здравый смысл, присущий русскому (и российскому многонациональному) народу, на прочность».
Можно сказать на примере Крыма, что и на этот раз «здравый смысл» изменил тем в Кремле, кто стал насаждать тут «русский мир» – как курортная база Украины Крым для российских туристов был гораздо удобнее, дешевле, интереснее. Как часть перспективной экономики Украины Крым для российских инвесторов был гораздо прибыльней и выгодней, чем сейчас под санкциями. Нельзя сказать даже, что от оккупации Крыма выиграли российские военные, потому что раньше они служили хоть и в тайге, но над ними не было постоянной угрозы войны и гибели, сейчас же они, хоть и на курорте, но – на опасном фронте.
В мечтах – да, на практике – нет
По словам Леонтия Бызова, «русский мир» для рядовых россиян все время остается «мечтой», привлекательной побрякушкой, ее каждый «мечтает» по-своему, и создать целостную и жизнеспособную концепцию уже несколько столетий не получается, тем более, невозможно превратить ее в приемлемую практику. «Чуть более двух лет назад в Институте социологии РАН был завершен проект «Русская мечта», в ходе которого наши респонденты назвали базовыми цивилизационными характеристиками «русского мира» следующие: православие, сильную централизованность, имперскую внешнюю политику, духовность в противовес меркантильности. Существенно, что эти четыре императива мыслились именно как «мечта», то есть то, чего не хватает, о чем тоскуют в повседневности. Но у мечты есть еще и свойство необязательности: мало кто готов сражаться за нее до конца, тем более умереть… Другое дело, когда их воспринимают современные россияне, которые дорожат продовольственной корзиной, считают льготы и прибавки, знают, что-где-почем. Для них мечта – это факультатив, если хотите, театральная поза. И здесь количество сторонников «мечты» мало о чем говорит: пусть, согласно нашим опросам, ценности «русского мира» в их радикальном прочтении дороги и милы 30-35 процентам населения страны, то есть большому числу россиян. Но степень преданности им, последовательность их воплощения в жизнь собственными силами остается крайне умеренной, если не сказать декларативной».
Более того, концепция и основы «русского мира» выписаны, как видим, так, что они сразу же становятся неприемлемыми, а то и враждебными всему окружающему миру. Кто смирится с тем, что вдруг в твоем доме появляется тот, кто защищает свои интересы и проповедует «православие, сильную централизованность, имперскую внешнюю политику, духовность в ее кремлевском понимании, то есть пресловутые «скрепы»? Мусульманин смирится с этим? Иудей? Католик? Индуист? Буддист? А просто атеист, которому «не посчастливилось» родиться в России и впитать империализм с молоком матери? Нет, конечно, поэтому «русский мир» – это изначально военная, грабительская, экспансионистская опора агрессии и бандитизма.
Сегодня россияне сами осознают опасность концепции «русского мира» как для себя, так и для соседей. Леонтий Бызов: «На рубеже 2011-2012 годов свершилась тихая революция… Власть допустила усиление позиций и присутствия в публичной сфере радикалов-консерваторов, пожалованных членством в различных «изборских клубах» и переставших считаться «безумцами». Это вызвало далеко идущие процессы в элитах – умеренные либералы почувствовали себя обиженными, средний класс оказался в растерянности, идеологический раскол вновь стал ощутим. В этот момент и замаячила опять «русская идея», предвещая стране очередные годы странствий в погоне за миражом». И действительно, Дмитрий Рогозин проводит совещания по колонизации и присвоению Арктики. Скоро, значит, и туда, как на Донбасс и в Крым, придут российские танки. Хотя многие, как, например, известный журналист Александр Невзоров, понимают: «Попытка построить на Донбассе «русский мир» с помощью уголовников была изначально нежизнеспособна. Впрочем, если он не построен и в самой России – так зачем его строить на Донбассе?» По его мнению, «к моему величайшему удивлению, Украина оказалась способна к сопротивлению и блестящим победам». «Но если бы не Украина, Россия делала бы это с кем-нибудь другим. Мы видим, что именно в Украине сломался «русский мир». То есть, саван русской идеи украсят, вероятно, в первую очередь, украинские вышивки, а потом – арабская вязь».
Полное разочарование россиян в идее «русского мира» подтверждает и недавний опрос Института социологии РАН, в ходе которого 52% россиян ответили, что целью России в ХХІ веке является никакой не «патриотизм», а «стремление быть одной из наиболее развитых стран мира». Достигнуть этой цели с «русским миром» наперевес, который приводит к войне и кризисам, к отстранению от мирового сообщества, к обеднению населения, к стагнации экономики и инвестиций, девальвации денежной системы невозможно. Поэтому – либо Россия откажется от идеи «русского мира», либо так и не станет развитой и цивилизованной страной.
«Русский мир» не может быть культурным явлением
Как видно российские аналитики отказывают «русскому миру» на существование в сфере политики, тем не менее, оставляя за ним право на сферу культуры. По мнению Леонтия Бызова, «Да пусть он («русский мир» – авт.) существует как раздражающий или вдохновляющий фактор, главное, чтобы вне сферы политики. Правильнее всего считать его культурным явлением – сложным, не терпящим диктата и располагающим к диалогу. При таком подходе наша «мечта» еще может стать национальным достоянием, пригодным не только для внутреннего потребления, но даже «на экспорт».
Насколько «русский мир» способен к диалогу, крымчане видели не только на примере политики, но и на примере культуры. Он настолько же агрессивен. Не зря говорят, «куда пришел Пушкин – туда скоро придут танки», «туда, где говорят по-русски, придут с защитой «зеленые человечки». В Крыму теперь «Пушкин наше все!», возложение цветов к памятнику Тарасу Шевченко – экстремизм, музей Леси Украинки закрыт, украинские и крымскотатарские школы превращены в русские, украинские газеты, прежде всего, культурологическая «Кримська світлиця» – вне закона, украинская библиотека в Москве – разгромлена, и ее сотрудники преследуются.
Такую же непригодность «русского мира» как культурного феномена для его экспорта могут подтвердить казахи, прибалтийские народы, финны, все народы бывшего СССР, языки и культура которых за годы советской власти умерли либо умирают. «Русский мир» как культурный феномен, а тем более на экспорт, это не диалог, а насильственная русификация, которая при малейших попытках культурного же сопротивления разрастается в политические преследования и незаконные репрессии.
Валентин Гончар, политолог
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
