Могут ли результаты референдума в Великобритании спровоцировать «эффект домино»?
23 июня гражданам Великобритании предстоит решить на референдуме, оставаться ли стране в составе Европейского союза – после 43 лет ее пребывания в европейском сообществе? Последние опросы показали, что сторонников как выхода из ЕС, так и сохранения status quo, примерно поровну. Но если допустить, что первых в итоге окажется больше, то прямые последствия Brexit для экономики и самой Великобритании, и Европейского союза, и мировой сегодня все же преувеличиваются, уверен международный эксперт. Тогда как гораздо важнее могут оказаться последствия косвенные.
В начале июня Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), объединяющая на сегодня 34 наиболее индустриально развитые страны мира, представила очередной обзор мировой экономики. Выступая на его презентации, главный экономист ОЭСР Кэтрин Манн сравнила по значимости для мировой экономики Brexit, то есть вариант выхода Великобритании из состава Европейского союза, с так называемой “жесткой посадкой” экономики Китая, резким торможением ее роста. Если, конечно, оба события произойдут… И хотя сравнение не было прямым, они были отнесены, условно говоря, к одной весовой категории.
– Китай – вторая по объему экономика мира после США, Великобритания – шестая. В этом контексте, сколь сравнимы последствия событий, случись оба? Наш собеседник — научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор экономики Михаил Бернштам:
– Сравнение с “жесткой посадкой” Китая, конечно, преувеличение. Здесь очень простая арифметика. Мировая экономика, считая по паритету покупательской способности валют, составляет 110 трлн долларов. Экономика Великобритании – примерно 2,5 трлн долларов, то есть 2,4% мировой экономики. Оценки того, что с ней может произойти в случае Brexit, сильно разнятся. Есть официальные оценки британского Министерства финансов, что возможна рецессия и спад ВВП на 6%. Другие экономисты предполагают значительно меньший спад. Так, Нобелевский лауреат Пол Кругман, собрав всевозможные оценки, пришел к выводу, что в этом случае возможно падение ВВП Великобритании на 2%…
– Это вы к тому, что, исходя из удельного веса британской экономики, можно предположить и возможный эффект выхода Великобритании из ЕС, если так решит референдум?..
Если предположить спад на 2% и то, что никаких положительных сдвигов, допустим, не будет, то конечный эффект составит минус 0,05% в мировой экономике. Если же исходить из предположений, что экономический спад в Великобритании в случае Brexit составит 6%, это глубокая рецессия, то она обернется сокращением мировой экономики на 0,15%. Все это — в пределах статистической погрешности. Это то, чего мировая экономика фактически “не заметит”.
– В свою очередь, доля Китая в мировой экономике – в несколько раз больше…
– Китай составляет сейчас 16% объема мировой экономики, считая опять-таки по паритету покупательской способности. И резкое “торможение” его экономического роста – скажем, с нынешних 6,5% в год до нуля, случись такое, обернулось бы спадом мировой экономики на полный 1%. А это уже – очень много. Поэтому эти величины просто несопоставимы.
– Вспомним, что сегодня примерно половина всего экспорта Великобритании уходит в другие страны Европейского союза. В свою очередь, из совокупного экспорта этих европейских стран в Великобританию поступает 7%. В случае Brexit — возможно ли будет сохранить подобное соотношение? Скажем, в рамках соглашения о свободной торговле Европейской экономической зоны (EEA – European Economic Area), которое объединяет с Евросоюзом такие не входящие в него страны как Норвегия, Исландия или Лихтенштейн?
– Даже в случае Brexit Великобритания, безусловно, останется в системе европейской торговли. Во-первых, ничто не происходит мгновенно. Законодательство Европейского союза содержит подробно расписанную процедуру выхода из него. В частности, предусматривается двухлетний процесс. Если в течение этих двух лет они не договорятся об условиях совместных действий, тогда просто автоматически все закончится. Но за два года они, конечно, договорятся. Все заинтересованы в том, чтобы Великобритания оставалась в системе общеевропейской торговли! Европейская экономическая зона функционирует на тех же условиях, что и Европейский союз, но – без регуляции со стороны правительства ЕС. Поэтому для самой торговли ничего не изменится.
– Но в последние месяцы из разных европейских столиц доносилось немало довольно прозрачных намеков на то, что, мол, следует как-то “наказать” Великобританию экономически, если вдруг она соберется покинуть ЕС…
– Никто не заинтересован в том, чтобы кого-то наказывать!.. Вспомним, с чего вообще начинался в 50-ые годы прошлого века Европейский союз? Точнее, его предшественник – Европейское объединение угля и стали, у истоков которого стояли Франция и Германия… Уже тогда один из основателей новой системы, великий человек — французский премьер-министр и министр иностранных дел Робер Шуман – говорил: задача не в том, чтобы “наказать” Германию (хотя дело было вскоре после войны!), а в том, чтобы инкорпорировать ее для создания новой Европы. Так вот: не может быть и речи о том, чтобы Европейский союз и Великобритания, случись даже Brexit, не договорились о какой-то единой экономической и торговой зоне.
– Сегодня 30% всех прямых иностранных инвестиций, приходящих в Великобританию, направляется в ее мощный финансовый сектор. А их объем составляет, соответственно, 17% общего объема ВВП страны. Более того, половина инвестиций в финансовый сектор британской экономики поступает именно из стран Европейского союза! Такие данные приводило недавно международное рейтинговое агентство Standard&Poor’s. В случае решения на предстоящем референдуме в пользу выхода страны из Европейского союза, насколько реальной, по вашим представлениям, оказывается угроза сокращения этих инвестиций в Великобританию?
– Постепенно может, конечно, произойти некоторое их сокращение… Хотя это и маловероятно. Дело в том, что сейчас все эти страны пользуются либеральным финансовым режимом Великобритании, чтобы не только выгодно размещать здесь свои капиталы, но и в целом диверсифицировать собственные инвестиции по всему миру, так как в Великобритании своя и очень сильная валюта — британский фунт. Скажем, и Китай сегодня весомо присутствует на британском финансовом рынке и уже через финансовые центры Великобритании работает с другими странами Европейского союза. И никому сейчас не выгодно менять сложившуюся систему этих финансовых потоков. Кроме того, и сами мировые финансовые рынки уже “ответили” в общем-то на все эти политические дебаты последних месяцев по поводу Brexit. А именно – процентные ставки на активы в британских фунтах снижаются, как и процентные ставки по всему миру. То есть рынки не ожидают именно для финансового сектора каких-то больших потрясений, независимо от исхода британского референдума.
– То есть в целом, судя по вашим словам, последствия Brexit, случись он, все же не представляются столь уж драматическими – как для самой Великобритании, так и для экономики ЕС или в целом мировой. Но как тогда объяснить, почему в канун референдума мировые финансовые рынки так нервничали? Ведь об оттоке капиталов, в связи с реальной возможностью Brexit, из рисковых активов (будь то нефть или развивающиеся рынки) в более безопасные говорили в последние дни буквально все…
– Помимо прямых эффектов Brexit, которые все же преувеличиваются, существуют и косвенные. Но как раз они-то и могут иметь очень весомые последствия. А именно — может произойти дезинтеграция, то есть распад Европейского союза. Я, кстати, только что написал статью о том, что это – очень вероятно (Forbes – The European Delusion – РС). Поясню свою точку зрения. Дело в том, что Европейский союз теперь, когда в него приняты бывшие социалистические страны Восточной Европы, является очень “неравным” образованием. Он объединил страны, очень разные по экономическому развитию. Более того – страны с очень разными уровнями социальной поддержки. И не только неработающих людей, но прежде всего – работающих! Поэтому трудовая миграция в Великобританию, Германию, Францию или Нидерланды, то есть в наиболее богатые страны Европейского союза, и стала столь привлекательной. В Великобританию, кстати, мигрантам еще попасть труднее, так как страна не является частью Шенгенской зоны…
– Ну, а сама “привлекательность” эта начинается уже тогда, когда люди понимают разницу в минимальных и средних заработках или объемах социальной поддержки…
– Скажем, минимальная зарплата в Великобритании примерно в три раза выше, чем минимальная зарплата в странах Восточной Европы, или в два раза выше средней по Европейскому союзу. Кроме того, существуют всевозможные социальные пособия работникам опять же. Они получают разного рода налоговые льготы, субсидируемое или даже бесплатное жилье… В итоге Европейский союз невольно превращается в систему огромного социального, финансового перетока – из стран более богатых в страны более бедные. И это – не вина самих мигрантов, просто слишком разнятся уровни экономического развития. А такое образование, хотя и возникло как бы естественным путем, в длительной перспективе существовать просто не может!.. Если только темпы экономического роста в странах Восточной Европы не окажутся намного выше, чем в Западной Европе, за счет чего произойдет конвергенция, и все окажутся примерно на одном уровне.
– А если такое выравнивание не произойдет? Или, как минимум, займет много лет?
– В этом как раз и заключается суть западноевропейских протестов против миграции, против как бы “субсидий” более бедным странам, протест против тех регуляций Европейского союза, которые “навязывают” более богатым странам такую практику. Этот-то протест и стоит за призывами “выйти” из Евросоюза! Причем он отнюдь не уникален в случае Великобритании. Такие же настроения могут возникнуть и в Германии, и во Франции, и в Нидерландах… А в такой ситуации проблематичной оказывается уже судьба самого Европейского союза! Ведь если на британском референдуме проголосуют за Brexit, и Великобритания как бы даст первый сигнал, что люди не хотят продолжения этой практики, дальше может возникнуть “эффект домино”. Это и станет тогда самым значимым последствием Brexit из тех, которые могут быть.
