В России заговор цен?

Экономист Игорь Николаев о специфике российской инфляции

Годовая инфляция в России с начала года замедлилась в полтора раза. Однако эффект главного фактора столь резкого торможения уже вскоре сойдет на нет. Тогда как фундаментальные причины того, почему даже при обвальном сокращении импорта в страну девальвационный рост цен в ней зашкаливает, сохраняются в полной мере. И случись новое ослабление рубля из-за подешевевшей нефти, рост цен в России не cдержит даже резко упавший внутренний спрос.

Годовые темпы инфляции в России к концу первой декады марта, судя по данным Росстата, замедлились до 8% – с 12,9% к началу 2016 года. Получается, что фактор “высокой базы” первых месяцев прошлого года, когда рост цен ускорился почти до 17%, проявился, как и ожидалось, в полной мере, тогда как фактор новой “волны” девальвации рубля в декабре-январе – лишь отчасти.

«В этом нет ничего удивительного – проявились обстоятельства, которых в прошлом году просто не было», – отмечает директор Института стратегического анализа аудиторско-консалтинговой компании “ФБК” (“Финансовые и бухгалтерские консультанты”) Игорь Николаев:

– Я имею в виду ограничения по спросу, которые сейчас значительно выше, чем были год назад. Реальные доходы населения в 2015 году упали на 4%, реальные зарплаты – почти на 10%. Это очень серьезно. Ведь сильное ослабление рубля произошло и год назад, и вновь повторилось недавно. Но как раз спросовые ограничения и проявились в том, что годовая инфляция теперь оказывается существенно ниже, чем тогда.

– Курс рубля, следуя за ценами на нефть, в течение трех последних месяцев сначала снизился на 20% (к 22 января), а потом рос и теперь фактически вернулся на уровни середины декабря. По вашим представлениям, такие сильные, но относительно непродолжительные колебания курса в какой мере перекладываются в текущие розничные цены?

– Они могут перекладываться в текущие цены, если бы не было тех самых спросовых ограничений. Без них “эластичность” (то есть зависимость цен от колебаний курса рубля) была бы выше. А так, действительно, получается, что даже при таких колебаниях обменного курса цены, вроде бы, и не так сильно меняются. Главная причина этого – ограничения по спросу. Из-за того, что реальные доходы, реальные зарплаты в стране значительно снизились.

​– В прошлом году ориентиром для розничных цен в стране фактически на весь год стали те минимумы рубля, которые были достигнуты еще в январе, – 70 рублей за доллар плюс некий “запас”. В январе 2016 года минимум оказался гораздо ниже – 84-85 рублей за доллар. Можно предположить, теоретически, что уже он закладывается теперь с каким-то запасом в цены торговли. Однако ввиду упавшего спроса можно ли говорить о повторении этой схемы прошлого года?

– Мы уже видим, что схема прошлого года в данном случае не повторяется… Но здесь следует учитывать, что, хотя неопределенность экономической ситуации сохраняется, в общем-то произошла некая адаптация. Вспомним, в конце 2014-го – начале 2015 года был настоящий шок. Ослабление рубля, которое происходило недавно, то есть годом позже, шоком уже не стало. Хотя рубль ослабел вполне сопоставимо, а в какие-то моменты – даже сильнее, чем тогда. Так что спросовые ограничения в экономике, а также некая ее адаптация и объясняют, почему теперь внутренние цены уже не так сильно следуют за курсом рубля.

​– Объемы импорта в Россию резко сокращаются уже два года подряд, причем очень сильно – на 30-40% за год. По идее, такой спад должен был бы весьма заметно сдержать рост внутренних цен из-за девальвации рубля – так как именно через импорт она и проявляется в инфляции. Однако этого, по сути, не произошло и не происходит. Почему? Даже с учетом того, что доля импортных комплектующих или сырья для очень многих товаров, производимых в самой России, остается высокой…  

– Объяснение, на мой взгляд, простое. Да, справедливо говорить об импортных составляющих, которые входят в цену продукции. Но только этим объяснить нельзя. Здесь проявляется и другой фактор. При недостаточной конкуренции в экономике и продавцы, и производители, столкнувшись, как сегодня, с падением спроса, попросту “задирают” цены. Будь в России экономика с высоким уровнем конкуренции, это ограничивало бы такое поведение и производителей, и продавцов. А раз такого нет, они поступают просто: кризис, падают доходы – значит, повышаем цены! И неважно, отечественная это продукция или импортная, велика в ней доля импортных комплектующих или нет – повышаем цены и все!.. Вот, на мой взгляд, главная причина, почему при падении курса рубля цены на отечественную продукцию тоже растут. Конечно, помимо этого растут и регулируемые тарифы в стране, что также объясняет общий рост цен. Но это все-таки не главное. Есть более фундаментальный недостаток российской экономики, из-за которого в такие периоды растут цены и на отечественную продукцию.

​– Резкое сокращение внутреннего спроса в стране, ставшее следствием падения доходов населения, в какой мере, по вашим представлениям, может сдержать ускорение инфляции, если допустить новое снижение цен на нефть и, как следствие, очередное ослабление рубля?

– Спросовые ограничения, конечно, могут замедлить инфляцию, что мы сейчас и наблюдаем. Однако непреодолимым препятствием для роста цен в российской экономике они все же не станут… В условиях недостаточной конкуренции продолжает действовать простая логика: да, из-за падения спроса, условно говоря, мою продукцию покупают теперь лишь 30% из тех, кто покупал ее раньше, но зато они покупают ее гораздо дороже! Более того, по мере ухудшения ситуации в экономике спросовые ограничения будут оказывать все меньшее влияние на динамику внутренних цен. Собственно, мы это уже проходили в 90-е годы: уровень жизни населения резко упал, а цены в России продолжали стремительный рост! Наконец, многое с точки зрения объяснения происходящего с ценами будет зависеть от монетарной политики властей…

​– Вы имеете в виду самые разные предложения расширить денежное предложение в экономике? Реализовать некий российский вариант “количественного смягчения”, то есть финансового стимулирования экономического роста, которое сегодня активно проводится в странах еврозоны или Японии, но уже завершилось в США?

– Если возобладают те идеи, которые сейчас активно продвигаются даже вполне такими статусными людьми… я имею в виду накачку экономики деньгами. Хотя и пытаются все “облагородить”, что это, мол, – проектное финансирование, под “целевые проекты”, российский вариант “количественного смягчения»… Если это будет масштабно применяться, то, несмотря на любые спросовые ограничения, нам гарантирован еще один взлет цен.

​– Годовая инфляция в стране, возвращаясь к последним данным Росстата, замедлилась до 8%. При этом результаты опросов, проводимых ежемесячно по заказу Центрального банка, показывают, что само население оценивает ее почти втрое выше – 21% по состоянию на февраль. Понятно, что Росстат отслеживает изменения цен на конкретные товары и услуги, входящие в потребительскую корзину, но все же разрыв между статистикой и реальными ощущениями людей слишком велик. На ваш взгляд, сколь в принципе сравнимы эти оценки?

– Такие оценки вполне сопоставимы в условиях, когда все спокойно. Когда нет ценовых потрясений, инфляция, о которой говорят люди на основе своих субъективных ощущений, как она им представляется, примерно совпадает и с официальными оценками. А вот когда происходят ценовые встряски, когда цены бьют очень сильно по кошельку граждан, их внимание естественным образом в первую очередь обращается на то, что быстрее дорожает. И тогда из поля их зрения просто выпадают те товары, цены на которые или почти не растут, или даже снижаются. Это и сейчас происходит: когда продовольствие или услуги ЖКХ дорожают быстрее, люди не очень-то обращают внимание на то, что, скажем, бытовая техника в общем не сильно дорожает – особенно если речь идет об отечественной технике, хотя такой и немного. Поэтому в условиях ценовых потрясений инфляция по субъективным ощущениям людей всегда будет выше, чем корректно посчитанная статистикой по ценам тех товаров, которые представлены в потребительской корзине.