Представьте себе НКО с названием КИСС. И даже не «иностранного агента». И не подумайте чего легкомысленного. Комитет Информаторов Специальных Служб – а почему бы и нет? Ведь существует же Фонд органов госбезопасности РФ, вполне реальная некоммерческая организация.

Или вот еще: каких-то лет пять назад идея обратиться в органы за справкой осведомителя для предоставления в пенсионный фонд выглядела бы, мягко говоря, экзотично. Сегодня образец такой справки вывешен на портале проектов нормативных правовых актов Российской Федерации. ФСБ даже выложило образец до 9 августа на общественное обсуждение. Речь о тех, кто хотел бы «стучать» с отрывом от производства. Если без отрыва – рассчитывать на дополнительную пенсию не придется. Стаж начислят только при полной стукаческой занятости. Собственно, все по закону. И закон этот – «Об оперативно-розыскной деятельности», соответствующие поправки в который вступили в силу ровно год назад: согласно части 6 статьи 18, «граждане, сотрудничающие по контракту с органами… в качестве основного рода занятий, имеют право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством РФ». Автор поправок? Ну, конечно же, Ирина Яровая.

Публикация образца упомянутой справки удивительным образом совпала с принятием еще более нашумевшего закона того же автора, предполагающего уголовное наказание теперь уже за недоносительство

Публикация образца упомянутой справки удивительным образом совпала с принятием еще более нашумевшего закона того же автора, предполагающего уголовное наказание теперь уже за недоносительство. А также с только что подписанным Путиным указом, определившим 20 направлений «общественно полезной деятельности» некоммерческих организаций для их внесения в реестр «исполнителей общественно полезных услуг». Такие «нужные» НКО смогут рассчитывать на господдержку. Перечисляются социально-бытовые, медицинские, педагогические, психологические и еще много разных видов активностей. Указ был подписан, можно сказать, по заявкам трудящихся – после неоднократных призывов представителей благотворительных организаций определиться, наконец, что же такое «политическая деятельность НКО», из-за чего большинство пополнили другой список, «иностранных агентов». «Политическую деятельность» снова «обошли», зато появилась «общественно полезная». Правительству еще предстоит в течение трех месяцев конкретизировать как сами «полезные» услуги, так и критерии их оценки. Не удивлюсь, если «стукачество без отрыва от производства», пока не попавшее под пенсионные блага от государства, в один прекрасный день войдет в упомянутую двадцатку и найдутся ушлые стукачи, которые запустят собственное «нужное НКО» с господдержкой.

23 января 1935 года будущий глава НКВД Николай Ежов в письме Сталину сигнализировал о том, как функционирует в стране система доносительства, и о ее, с точки зрения Ежова, слабых местах. Этот документ эпохи приходит на ум, когда наблюдаешь за медленным, но верным вползанием в нашу жизнь не только терминологии, но и самих «общественно полезных» деяний из другого, казалось бы, канувшего в Лету списка.

«Сеть агентуры общего осведомления… – докладывал Ежов, – в каждой области устанавливается произвольно… Всего по Союзу по недостаточно точным данным имеется 270777 осведомителей. Кроме этого количества Оперативный отдел имеет осведомителей по неорганизованному населению, так называемое дворовое осведомление; затем специальная сеть осведомителей по Армии и транспорту… Общее количество осведомителей в целом по Союзу будет, примерно, 500 тыс. человек. Осведомители работают бесплатно… Из числа наиболее активных выделяются так называемые резиденты. Резиденту подчиняют в среднем 10 чел. осведомителей. Резиденты тоже работают бесплатно, совмещая работу в ЧК со своей основной работой по службе в учреждении, на производстве и т. п. Всего по учтенным данным по Союзу имеется 27.650 чел. резидентов»… Далее автор упоминает об институте «специального осведомления»: «Этот тип осведомителя… должен быть более квалифицированным человеком… Они вербуются в определенных слоях населения (для освещения духовенства – главным образом среди духовников, для освещения интеллигенции – в среде писателей, художников, инженеров и т. п.)… Спецосведомители работают тоже в подавляющем большинстве своем бесплатно, за редчайшим исключением… По Ленинграду, если взять все отделы в целом, спецосведомителей насчитывается до 2 тыс. человек».

Ну и, наконец, «сеть основной агентуры» – так называемые агенты. «Помимо оплаты за работу, – уточняет Ежов, они получают и специальные суммы, необходимые по ходу разработок (организация пьянки и т. п.). Сеть этой активной агентуры… по отдельным областям насчитывает иногда сотни людей. Никакого централизованного учета сети нет». Особенно Ежов сетует на «самотек» в вербовке агентуры: «В Ленинграде дошли прямо до безобразия. Ныне осужденный зам. начальника Особого отдела Янишевский созвал всех работников и установил контрольные цифры вербовки: каждый работник… обязывался завербовать ежедневно не менее 10 чел. агентов. Некоторые ретивые… хвастались, что они это задание перевыполнили, давая в день по 15 и 20 агентов».
По некоторым данным, более 90 процентов арестов и последующей гибели в сталинских застенках миллионов людей было инициировано снизу

По некоторым данным, более 90 процентов арестов и последующей гибели в сталинских застенках миллионов людей было инициировано снизу. Многие доносчики искали «моральное оправдание»: мол, сигнализировали наверх о «врагах народа», «шпионах», «предателях», о «сомневающихся в правильности линии партии». На самом деле все самое подлое лезло наружу. Доносили на родных, друзей, соседей – и ведь не только чтобы выжить, избежать пыток. Стучали, дабы продвинуться по службе, устранить конкурента, свести счеты, решить квартирный вопрос. Стучали из страха за свою семью, за себя и просто по злобе. Некоторые хвастались, сколько посадили. Власть поощряла активных, а когда приходило время, забирала и их.

Чекисты выполняли план по посадкам. Уличенные в недоносительстве подвергались наказанию. Нынешний закон Яровой (статья 205.6 «Несообщение о преступлении» – штраф 100 000 рублей или лишение свободы до одного года) прямо списан с того Уголовного кодекса 1926 года (статья 58-12. «Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении влечет за собой лишение свободы на срок не ниже шести месяцев».

Весь последний год в соцсетях люди спорят о «новом типе» стукачей и осведомителей – эдаких «правильных, неравнодушных гражданах». Особенно, кстати, усердствуют наследники тех самых чекистов, о которых, прежде чем возглавить их ведомство, «стучал» Сталину Ежов. На фейсбучной странице упомянутого Фонда органов госбезопасности РФ автор поста сокрушается: «У нас само понятие «стукач» синонимично таким словам, как подлец и сволочь. И даже сейчас, когда Россия вышла на рыночные рельсы, психология у населения осталась старорежимной… И неважно: стучит человек, чтобы напакостить соседу, или сообщает о реальном правонарушении… У нас их называют стукачами, а в цивилизованных странах уважают и награждают… В Штатах есть закон «О защите доносителей» (Whistleblower Protection Act)».

Занятно, конечно, что эфэсбэшники кивают на опыт ненавистного «главного противника». Я уж не говорю, что, как ни относись к моральной стороне доносительства, речь идет о совершенно разных вещах. Прецедентная практика американских судов свидетельствует о применении законодательства, защищающего права доносителей, только в случаях сообщений о нарушении законов, охраняющих благо общества в целом. Причем закон защищает права как того, кто сигналит (обычно – работника), так и того, о ком сигналят (как правило, работодателя). И уж конечно, никто не может быть подвергнут наказанию за недоносительство. Нет такого закона.

Стукачество в России – прежде всего борьба власти с теми, кто ей недоволен, руками тех, кто этой самой властью доволен или запуган

В нашей стране доносительство имеет вполне определенное, исторически сложившееся значение. Стукачество в России – прежде всего борьба власти с теми, кто ей недоволен, руками тех, кто этой самой властью доволен или запуган. И никакого другого опыта у нас пока нет, да и, судя по только что принятым законам и заботливо насаждаемой сверху атмосфере враждебности и нетерпимости к любому инакомыслию, не предвидится.

Когда корреспондент «Открытой России» спросила москвичей на улице, стали ли бы они стучать на друзей и соседей за прибавку к пенсии, ответы оказались более чем красноречивы: кто-то сказал, что все зависит от того, сколько предложат, кто-то – посмеялся, что готов это делать бесплатно, и лишь немногие заявили, что вообще-то стучать – плохо. Моя дочь, оканчивавшая школу в трагический момент разделения страны на «крымнаш» и «крымненаш», как-то прибежала домой потрясенная: оказывается некто из ее класса («стукачок» так и не был выявлен, хотя двигало им явно банальное недовольство оценкой своих школярских усилий) пожаловался директору на учительницу истории. Мол, та на уроках делится с учениками взглядами на политические события, и взгляды эти отличны от «общепринятых», и вообще, историчка критикует власть. Учителя вызвали к директору. Дело тогда окончилось ничем. Ну а маленький «стукачок» в нынешних «благоприятных условиях» имеет все шансы вырасти в члены какого-нибудь большого «общественно полезного» КИСС.

Галина Сидорова, московский журналист